О своем отношении к войне, иноагентах, «мешках КГБ» и сталинских репрессиях певица рассказала порталу rus.nra.lv.
В 2023 году, после трехлетнего перерыва, в концертном зале «Дзинтари» пройдет музыкальный фестиваль Laima Rendezvous Jūrmala. Вести его будет совсем не та Лайма Вайкуле, которая начинала этот проект в 2015-м году. Она теперь не только певица, но и общественный деятель, который не боится заявить о своей гражданской позиции.
Раньше вы никогда не комментировали политические события и редко давали интервью, но в последние два года это изменилось. Почему?
Когда война началась, мы все проснулись. Сегодня невозможно молчать, невозможно быть вне политики. У меня половина коллектива — танцоры, духовая группа — из Киева. Как я могу молчать? У них бомбят дома, а я должна наслаждаться жизнью, делать маникюр-педикюр и наряжаться? Нет, такое невозможно, иначе я была бы абсолютно бесчувственным человеком.
Считаю, что сегодня музыканты должны говорить о политике. Особенно рок-музыканты. Я же еще помню концерт «Рок в борьбе за мир», который проходил в России в эпоху перестройки (в 1987 году — Прим.ред.). На нем были такие музыканты, как Бонни Райт, The Doobie Brothers, Santana. И я там тоже выступала. Сегодня в России такой концерт даже представить себе невозможно. Посадили бы всех — начиная с организаторов и заканчивая последним рабочим сцены.
Сейчас российские медиа пишут о вас гораздо чаще, чем раньше. Из каждого вашего большого интервью получается 5-6 заметок с громкими заголовками: «Лайма сказала, что Галкин — будущий президент России», «Лайма заявила, что кормила Советский Союз»…
Представляете? Раньше я кормила Советский Союз, а теперь кормлю российских журналистов (смеется — Прим.ред.).
В комментариях к этим статьям столько ненависти. Как вы справляетесь с эмоциями, когда видите их?
Комментарии я уже не читаю. Сейчас мне это смешно — с одной стороны. А с другой, я думаю: господи, как же люди не боятся такое говорить? Плохое всегда возвращается, как бумеранг.
А что-то хорошее из России до вас доходит?
Конечно, есть и много хороших слов. Люди пишут, звонят во время эфиров. Так что я не хочу обобщать, далеко не вся Россия меня проклинает.
Вы много гастролируете по Европе, были в Израиле. Предполагаю, что на ваши концерты ходят и русские, и украинцы. Чувствуете напряжение в зале?
Нет, абсолютно. Все-таки моя публика — это, как правило, люди образованные, цивилизованные. Я в этом смысле не «народная» артистка — у меня нет задачи понравиться абсолютно всем. Мне все равно, кто в зале. Я не делю публику по национальностям.
Вы однажды сказали, что среди ваших знакомых есть несколько так называемых «ватников», поддерживающих политику Путина. Вы пытались их переубедить?
К сожалению, это бесполезно. Да, мне бы хотелось, чтобы они думали иначе. Но у каждого своя жизнь. Когда-нибудь они поймут, что заблуждались. А, может, и не поймут. Многие люди сейчас находятся под таким давлением пропаганды, что не способны адекватно мыслить. Хотя, на мой взгляд, тут все очевидно: есть белое и черное, тот, кто напал, и тот, кто защищается. Все элементарно.
Ваша семья пострадала в годы сталинских репрессий — ваш дядя, брат вашей мамы, был выслан в Воркуту и позже там расстрелян. Как вы об этом узнали? Говорилось ли о репрессиях в вашей семье?
Родители ведь всегда стараются уберечь своих детей от травмирующей или опасной информации. Мои родители никогда не говорили мне, что я крещеная, — чтобы я не проболталась в школе. То же самое касается репрессий. Я уже была достаточно взрослым человеком, когда мама рассказала мне о том, как из их деревни увозили людей. По ее словам, это было такое страшное утро, когда даже собаки не лаяли. Забирали кого попало, в основном, тех, кто побогаче. Наша семья всегда была очень бедной, поэтому власти она не особо интересовала. Но маминого брата арестовали и отправили в Воркуту. Там он и погиб.
Заключенные подняли бунт против нечеловеческих условий, в которых они находились, — в условиях вечной мерзлоты они жили в землянках. Бунт был жестоко подавлен, всех участников расстреляли. Когда я была с концертом в Воркуте, нашла человека, который знал, где находится эта братская могила. Он мне ее показал, и все цветы с концерта я отвезла туда.
В Латвии была большая шумиха вокруг так называемых «мешков КГБ». В этих карточках агентов обнаружилось множество имен известных людей. Далеко не все из них попали туда добровольно. Например, всех, кто общался с иностранцами, кто ездил за границу, туда записывали автоматически. Вас не было в этой картотеке. Как вы думаете, почему?
Я не могла там оказаться, потому что считалась неблагонадежной и была невыездной. В первый раз я поехала за границу в 1987 году на фестиваль «Братиславская лира» в Чехословакию. Меня не хотели туда пускать, и понадобился личный звонок Александра Яковлева (секретарь ЦК КПСС, курировавший в те годы вопросы идеологии, информации и культуры, — Прим.ред.) первому секретарю ЦК КП Латвии Борису Пуго. Только после этого меня пустили на конкурс, где я заняла первое место.
Возможно, КГБ за мной наблюдало: все-таки я общалась с иностранными музыкантами, которые приходили на мои выступления в бар «Мелодия», разговаривала по телефону с эмигрантами, провожала своих друзей, которые уезжали за границу. Но меня никто не трогал и уж тем более не вербовал. Думаю, что я их не особо интересовала. Политикой я не интересовалась — потому что была идиоткой. Новости не смотрела, газет не читала. Знала только, что все вокруг врут. Я была влюблена в свою профессию и жила только ей.
Когда в 2015-м году в Юрмале впервые прошел ваш фестиваль Laima Rendezvous Jūrmala, он подвергся нападкам со всех сторон. В Латвии к нему отнеслись настороженно, поскольку его считали неофициальным наследником «Новой волны», а в российском шоу-бизнесе — с долей ревности: мол, Лайма пиарится на нашем успехе. Зачем все-таки нужен этот фестиваль, и чем отличается от «Новой волны»?
Во-первых, наш фестиваль — не преемник «Новой волны». Это не эстафета. У нас совершенно другая концепция: «Новая волна» была конкурсом молодых исполнителей, а у нас фестиваль с участием известных артистов. Во-вторых, история ухода из Латвии «Новой волны» была переврана прессой. Не Латвия ее выгнала, а Россия запретила ее здесь проводить. Как и КВН, и «Юрмалину», и другие развлекательные мероприятия. Просто запретили в приказном порядке, и все. В-третьих, фестиваль Laima Rendezvous Jūrmala — это не моя частная инициатива. Мне эту идею предложил город, поэтому в названии фестиваля есть слово «Юрмала». А поскольку я большой патриот своего родного города, я взяла на себя это достаточно тяжелое бремя.
Действительно тяжелое?
Наш фестиваль никогда не был прибыльным. Вот «Новая волна» — да, она имела огромные деньги из России. А мы зарабатываем только на билетах, и у артистов очень скромные гонорары. На фестивале всегда нехватка денег, и я на нем не то что не зарабатываю, а, наоборот, теряю. В последний раз, перед пандемией, пришлось вложить очень много своих денег. И время от времени меня посещают мысли: а зачем мне все это вообще нужно?
И зачем?
Просто я люблю Юрмалу и хочу, чтобы она активнее развивалась, стала еще популярнее.
Чем еще вы отличаетесь от «Новой волны»?
Живым звуком. Это самое главное. На «Новой волне» все, кроме конкурсантов, пели под фонограмму. У нас такое невозможно: артист не может делать вид, что он поет, а оркестр — делать вид, что играет. Мы за то, чтобы профессия музыканта была уважаемой и почетной, а это возможно только при живом звуке.
Уже известно, кто приедет на новый фестиваль?
Компания будет очень разношерстной. В этом году пригласили много прекрасных украинских артистов — Настю Каменских, Монатика, Надю Дорофееву, Веру Брежневу, Макса Барских, молодую певицу Колу (Анастасия Прудиус). Конечно, Андрея Данилко (Верка Сердючка — Прим.ред.). Будет грузинская певица Нино Катамадзе, британская певица Танита Тикарам.
Одно из российских изданий вышло с заголовком «Вайкуле собирает на фестиваль русофобов-иноагентов».
Да, и иноагенты у нас тоже будут — Андрей Макаревич, Семен Слепаков. Мы пригласили «Би-2», правда, у них в это время отпуск и они еще не дали ответа.
Чувствуете ли вы настороженность со стороны латвийского шоу-бизнеса?
Нет, я этого не чувствую. У нас на фестивале пели многие латышские артисты. Я очень тепло отношусь к своим коллегам, и они ко мне, надеюсь, тоже. Это журналисты иногда хотят нас поссорить. Мне кажется, что фестиваль — отличная возможность показать себя не только в Латвии. В этом году нас будет снимать киевский канал «1 + 1». Что плохого в том, чтобы наших артистов показали в Украине, в других странах?
Сейчас и в Украине, и в Латвии люди очень чувствительны ко всему, что связано с русским языком. Будет ли он звучать на вашем фестивале?
Мы — латвийский фестиваль, и он проходит на государственном языке. Но если какой-то иностранный артист захочет пообщаться с публикой на своем родном языке, — будь то английский, французский или русский, — это его право. Война не имеет к русскому языку никакого отношения. И русский язык не принадлежит кремлевским начальникам.
В Латвии вас часто критикуют именно за то, что вы часто общаетесь с публикой по-русски.
Ой, ну мы все это уже проходили в 1990-х, сейчас началось по второму кругу. Я неоднократно высказывала свою позицию по поводу русского языка. Не надо бояться языка, он ничего плохого никому не сделает. Бояться надо плохих людей и плохих умыслов. Конечно, каждый человек, который постоянно живет в Латвии, должен знать латышский язык. Это уважение к стране. Поверьте, когда все будут говорить по-латышски, русский язык никому не будет мешать и его никто не будет преследовать. Но я считаю, что 1990-е годы была совершена ошибка: государство оттолкнуло русскоязычных, а надо было идти им навстречу — легче давать гражданство, помогать учить язык, интегрировать.
Но все это в прошлом, надо идти дальше. Сейчас из Латвии уехало столько народу, что все талантливые, честные и хорошие люди, которые здесь остались, должны объединиться. И неважно, на каком языке они говорят.
Фестиваль Laima Rendezvous Jūrmala пройдет в концертном зале «Дзинтари» с 28 по 30 июля
