Продолжавшаяся много лет сага о закупке пассажирских поездов — один из самых ярких эпизодов латвийской политики, в котором сконцентрировалась вся суровая реальность нашей современной политической жизни.
Коррупция, непримиримое политическое соперничество, волюнтаризм, придуманная борьба сил «света» и сил «тьмы», борьба с «олигархами» и в конечном итоге — бесчисленное количество проваленных конкурсов, судебные разбирательства, неосвоенные средства из Фонда кохезии ЕС. Наконец-то, с десятилетним опозданием, был заключен договор, поставки задерживались, и когда уже казалось — все, этот кошмар закончился, поезда успешно начали курсировать и перевозить пассажиров, вот тебе опять!
Как только ударили первые, чуть более сильные морозы, так и все. Конец. Поезда не двигаются, они не обогреваются, и кондукторы призывают всех перейти в первый вагон, где теплее. Это происходит в январе 2024 года, хотя в 2009 году было обещано, что новые поезда начнут курсировать в 2014 году.
Политическое соперничество проваливает закупки
Эта эпопея с закупкой поездов стоит того, чтобы оценивать ее снова и снова, поскольку она должна стать примером того, как нельзя поступать. Вернее, примером того, к чему приводят легкомысленные, волюнтаристские решения. Я хочу обратить внимание именно на аспект волюнтаризма, поскольку его обычно обходят, больше концентрируясь на коррупционной составляющей этой закупки: кто за кем стоял. Какая партия и какие люди стояли за испанским CAF, кто стоял за швейцарским Stadler, кто — за южнокорейским Hyundai и кто в итоге — за Škoda Vagonka.
На этот раз я не буду называть политические силы и конкретных людей, лоббировавших интересы тех или иных производителей (каждый может сам легко найти в Интернете этих лоббистов, если есть интерес), потому что именно политическое соперничество и желание любой ценой не дать «победить» тем или иным силам, в конкретной ситуации и привели к тому, что итоговый договор так долго не удавалось заключить.
Конечно, всегда можно сказать, что тот или иной контракт невыгоден, потому что он либо слишком дорогой (Stadler), либо поезда не так хороши, как хотелось бы (CAF), либо об их эксплуатации идет дурная слава (Hyundai), либо в условиях контракта в последний момент что-то было изменено и т.д. Но если бы сегодня задним числом можно было решить, что важнее — те несколько миллионов евро, которые были бы переплачены при первой закупке, а поезда были бы у нас уже в 2014 году, или же «сэкономленные» миллионы, на которые было потрачено 10 лет, то может быть, правильным было бы решение: пусть и чуть дороже, но быстрее.
Но если мы хотим быть исторически точными, то не подорожание закупки решило ее судьбу. Ее судьбу решил политический волюнтаризм. Легкомыслие и безответственность одного человека.
В политике волюнтаризм означает, что решения должностных лиц основываются не на базе объективных потребностей, а на личных предпочтениях этих должностных лиц. Например, если какому-нибудь рижскому «хозяину» захотелось увидеть пальмы на улицах Риги, и он летом на улице Чака расставил бы кадки с пальмами, не задумываясь, что с ними будет зимой. Такого явного случая волюнтаризма в латвийской политике не было, но в эту сторону иногда тянет.
Но вернемся к поездам. О необходимости закупки новых поездов заговорили сразу после вступления Латвии в ЕС в 2004 году. Пассажирские перевозки по железным дорогам в 21-м веке снова вошли в моду, и ЕС был в авангарде этой моды. Закупка была объявлена в 2009 году, во времена правительства Валдиса Домбровскиса («Новое время»), когда министром сообщения был Каспарс Герхардс (Tēvzemei un Brīvībai/LNNK).
Договор о закупке предусматривал приобретение 34 новых электропоездов и семи дизельных поездов на общую сумму 610 миллионов евро, из которых 140 миллионов составило бы софинансирование из Фонда кохезии ЕС. Поезда должны были начать курсировать еще в 2015 году. Заблаговременно был подготовлен договор (как рассказывают политэкономические конкуренты, якобы в пользу Stadler), но выборы в Сейм в 2010 году спутали все карты.
На выборах уверенно победило вновь сформированное «Единство» — 33 голоса. На втором месте был Союз зеленых и крестьян с 22 голосами. У обеих этих партий в сумме оказалось 55 голосов. Убедительное большинство. Обе политические силы результатами выборов были более чем довольны. Лидеры партий буквально сияли. В офисах партий в ночь выборов царила такая атмосфера, как будто латвийские хоккеисты завоевали олимпийское золото. Не бронзу, а золото. Шампанское лилось, как воды Даугавы в весеннее половодье. Все прекрасно. Впереди четыре года работы, от которой, конечно, какой-нибудь жирный кусочек достанется каждому. Я все это прекрасно помню, потому что был там на месте.
Так называемое объединение олигархов, или «За лучшую Латвию» Шкеле/Шлесерса набирает восемь голосов и оказывается в глубокой оппозиции с крайне ничтожным, чтобы не сказать никаким влиянием на «большую» политику. Образуется двухпартийная («Единство» и Союз зеленых и крестьян) коалиция, которая была и остается невиданным случаем в латвийской политике. Двухпартийная коалиция после этого больше не создавалась.
Министром сообщения становится всегда готовый «ради дела» к сотрудничеству и компромиссам Улдис Аугулис (Союз зеленых и крестьян). Несмотря на кажущиеся идеологические противоречия, в практических вопросах у «Единства» и Союза зеленых и крестьян нет непреодолимых разногласий. Хотя у каждой из этих сил есть свои интересы, все всегда можно «разумно» решить, выдвинув взаимные предложения, от которых нельзя отказаться.
Неоценимая роль Затлерса
Однако, как это часто бывает в жизни, вмешивается непредвиденный случай. Валдис Затлерс. Его политическая биография в каком-то смысле трагична, хотя с таким же успехом ее можно назвать и историей успеха. Затлерс был талантливым хирургом, успешным руководителем больницы. Все, кто знали его до президентства, отзываются о нем положительно. Милый, умный, отзывчивый человек, с которым приятно общаться.
Трудно сказать, как он попался на глаза Шкеле, но в 2007 году, когда Народная партия владела в коалиции контрольным пакетом, Затлерс стал кандидатом в президенты от правительства Калвитиса. В это время полным ходом идет непримиримая борьба между олигархами и сороситами, между силами света и тьмы. Затлерс считается кандидатом от олигархов, а сороситы поддерживают выдвинутого «Согласием» юриста Айварса Эндзиньша.
В результате рокового совпадения кандидатуру Затлерса утверждают на неформальном совещании руководителей коалиционных партий, которое происходит в кабинете представителя Союза зеленых и крестьян Ингмарса Лидаки в Рижском зоопарке, где Лидака тогда работал. Когда эта информация утекает в прессу, то против кандидата от «олигархов» Затлерса разворачивается кампания, его называют «президентом из зоопарка».
Ввиду небольшого политического опыта Затлерс совершает еще одну очень большую ошибку. Он невинно признается, что когда-то тоже получал конверты от благодарных пациентов. Какой врач тогда (а еще если он начал работать в советские времена) не получал такие конверты? Все давали и все брали. Это было нормой. Так считал и Затлерс и, не думая ничего плохого, он признался, что и в его жизни были такие случаи. Это дало возможность газете Diena во главе с ее главным редактором, в то время чрезвычайно влиятельной Сармите Элерте, развернуть против Затлерса настоящую кампанию.
Затлерса ломали, ломали, пока не сломали
Теперь его называют уже не президентом из зоопарка, а президентом-конвертом. День избрания Затлерса превращается в день его публичного унижения, на пресс-конференции два репортера газеты Diena каждую минуту упорно задают ему вопросы о его коррупции (получении конвертов) и неподобающем способе, каким он попал на должность (в зоопарке). Опережая события, следует признать, что это давление Затлерс не выдержал и вскоре сломался.
Через несколько месяцев, 3 ноября 2007 года, на Домской площади происходит митинг в защиту тогдашнего начальника Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB) Алексея Лоскутова от нападок правительства Калвитиса на этот бастион «сил света». Погода в тот день была плохая. Тяжелыми хлопьями падал мокрый снег. Люди стояли на Домской площади под зонтами, из-за чего этот митинг впоследствии назвали «революцией зонтиков». На трибуне весь цвет будущего правящего политического сословия. Внизу, около трибуны, в темном пальто и без шарфа в эту сырую погоду дрожит президент Затлерс. Главный лозунг этого мероприятия, который скандируется раз за разом: «Распустить Сейм!». Наверху на трибуне один за другим выступают ораторы. Внизу, съежившись, мерзнет президент страны.
После достаточно долгого унижения президента главный дирижер мероприятия — Сармите Элерте, наконец милостиво приглашает президента на трибуну. Снова звучат крики: «Распустить Сейм!» и отдельные выкрики: «Президент из зоопарка», «Конверт». Элерте жестом вытянутой руки заставляет крикунов замолчать. Как бы говоря: замолчите, дураки, он уже наш. Мы его перековали. Затлерс униженным голосом робко бормочет заклинания новых хозяев жизни: законность, Лоскутов, гражданское общество, надо прекратить политический цинизм и тому подобное. Толпа сдержанно встречает Затлерса. Раздаются жидкие аплодисменты, но первый шаг на длинном пути сделан. Затлерс перешел в другой лагерь.
С точки зрения политической выгоды Затлерс все делает правильно, он уже другой человек. Даже стильную, немного мальчишескую прическу он меняет на гораздо более серьезную, соответствующую возрасту. Веселый, остроумный Затлерс превращается в серьезного тяжеловесного президента Затлерса, который по-настоящему не становится своим ни для Элерте с ее единомышленниками, ни тем более для ее оппонентов.
Лембергс разозлил Затлерса
Приближаются новые президентские выборы, которые назначены на 2 июня 2011 года. В первые дни апреля 2011 года Затлерс приглашает Лембергса в президентскую резиденцию в Майори. Для частного разговора. Лембергс по дороге из Риги в Вентспилс заезжает к Затлерсу. На улице еще по-весеннему прохладно. Красное послеполуденное солнце пробивается сквозь низкие облака. За большой стеклянной стеной слышен шум моря. Затлерс разливает по бокалам вино. Тема предстоящего разговора ясна без слов. Об этом изо дня в день говорят СМИ, говорят в кафе и в курилке Сейма.
За кого на президентских выборах проголосует Союз зеленых и крестьян? Поддержит ли Лембергс избрание Затлерса на второй срок? Шлесерс и Шкеле уже заявили, что они за Затлерса голосовать не будут. В их глазах он предатель, который не оправдал оказанного ему доверия. А что думает Лембергс? «Единство» за, остался только он — этот невысокий мужчина с все еще огромным политическим влиянием. Как он скажет, так и будет.
Затлерс напряженно ожидает окончательного слова Лембергса. Лембергс делает вид, что рассматривает интерьер президентской резиденции. При Затлерсе здесь все перестроено. «По вкусу Лилиты», — думает Лембергс. Затлерс предлагает поднять бокалы за дальнейшее сотрудничество. Лембергс делает вид, что не замечает откровенный намек. Лембергсу нравится стильно одеваться, и зная, что этим увлекается и супруга Затлерса Лилита, Лембергс начинает рассказывать о дизайнерских магазинах, в которых он заказывает себе одежду.
Затлерс еле сдерживается. «Мы собрались не для того, чтобы говорить о тряпках», — хочет он сказать, но прикусывает язык. Затлерсу кажется, что Лембергс сознательно над ним издевается, так как о прошлом жены, «продавщицы из комиссионного магазина», в городе часто сплетничают. Но ставки слишком высоки. Затлерс терпеливо терпит все, послушно кивая головой.
В конце концов Затлерс не выдерживает и спрашивает прямо: «Господин Лембергс, не будем играть в прятки. Могу ли я рассчитывать на ваши голоса?» В ожидании решающего для него ответа Затлерс делает большой глоток вина. Но Лембергс не настроен выпивать с действующим президентом за братство. Затлерс в его глазах не зарекомендовал себя как человек, на которого можно положиться. Более того, Затлерс не зарекомендовал себя как человек, заслуживающий уважения. Тряпка. Подкаблучник. Поэтому Лембергс продолжает игру.
«Господин президент, — Лембергс разводит руками, — вы же знаете, что у меня как у председателя партии "Латвии и Вентспилсу" в Сейме всего три голоса. Даудзе, Вуцанс и шахматистка Рейзниеце-Озола. На них смело можете рассчитывать, хотя Дана тоже девушка с самостоятельным характером», — говорит Лембергс, медленно смакуя слова, подчеркнуто серьезным голосом без малейшей иронии.
А, только три голоса? Именно эта наигранная серьезность выводит Затлерса из терпения. Он захлебывается вином, и капли выплескиваются из его рта. Лембергс притворяется, что не замечает возмущения Затлерса. Он продолжает: «Вы должны поговорить с господином Аугустсом Бригманисом. Он председатель Союза зеленых и крестьян, руководитель фракции и все там определяет».
Между тем Затлерс берет себя в руки, сдерживается и дальнейший разговор проходит прохладно, формально, без взаимных улыбок. Если так, то так. С лидером партии, у которого всего три голоса в Сейме, президенту страны говорить не о чем. Коллеги из президентской канцелярии давно советуют ему распустить тот Сейм, который не намерен его переизбрать. Придется это сделать. Нужно найти хоть какой-то подходящий предлог. Наши люди все устроят. И вопрос действительно улаживается.
Незадолго до президентских выборов возбуждается уголовный процесс против Айнарса Шлесерса, и в Сейм направляется запрос на разрешение провести по месту жительства Шлесерса обыск. Бессмысленность ранее объявленного обыска очевидна каждому. Как и то, что это откровенная демонстрация силы: кто кого? Уступит ли Сейм давлению силовых структур? Сейм не сдается, но это подается совсем по-другому. Якобы Сейм встал на защиту «олигарха», а не правоохранительных структур.
Как бы там ни было, за три дня до президентских выборов, 28 мая, в 21.00 на Латвийском телевидении с обращением к народу выступил президент Валдис Затлерс. Он в уныло-сером освещении зачитывает указ № 2. Это мероприятие позже будет названо «революцией ландышей», за которой последуют «похороны олигархов» с общим ликованием по поводу победы «сил света».
Разве так можно? Оказывается, можно
Политический класс в целом (а не только «олигархи») в шоке. Разве так можно? Разве это не что-то равнозначное государственному перевороту? Такие решения нарушают нормальный ход развития страны. Оказывается, можно. Если только этот переворот «правильно» оформить как нечто очень светлое и справедливое. Если только радоваться тому, что какие-то неприятные люди страдают.
Но пока одни сжигают на набережной Даугавы соломенные куклы, символизирующие «олигархов», другие уже готовятся взять политическую власть. Они пишут устав и программу новой партии. С трибуны Сейма они обещают сложить депутатский мандат, если Затлерса не переизберут, и для большей искренности, произнося эти слова, роняют скупую мужскую слезу.
Так возникает Партия реформ, которая вскоре переименовывается в Партию реформ Затлерса (ПРЗ). На внеочередных выборах в Сейм 17 сентября 2011 года ПРЗ получает 22 депутатских места, «Единство» — 20. Но вскоре после выборов от ПРЗ отделяется так называемая «шестерка Олштейнса».
Министерство сообщения, ответственное за закупку поездов, переходит под контроль ПРЗ. А, точнее, именно «шестерка Олштейнса» и бывший руководитель фракции «Единства» Дзинтарс Закис становятся кураторами этого министерства, тогда как во главе его номинально находится бывший дипломат, беспартийный Айвис Ронис. Фактически все дела ведет выдвинутый «шестеркой Олштейнса» госсекретарь Каспарс Озолиньш.
Отныне в закупке поездов начинается полное болото. Никто не говорит, что Герхардс или Аугулис были святыми, бескорыстными и думали только о народе, о государстве и обществе. Не будем идеализировать систему государственного управления. Коррупционная составляющая — в большей или меньшей степени — там почти неизбежна. Но оба упомянутых политика, по крайней мере, точно знали, как работает система. «Олштейнцы» не только не знают этого, их это абсолютно не интересует.
Как слоны в посудной лавке, они разрушают все, что могут разрушить. Все конкурсы проваливаются, деньги из Фонда кохезии ЕС так и не осваиваются. Сама закупка поездов на несколько лет останавливается. Закупка дизельных поездов останавливается навсегда, так как ЕС больше не дает софинансирования на закупку поездов такого типа.
Будем реалистами. Все вышеперечисленное — лишь предположения, поскольку за проваленные закупки не только юридически, но даже политически никто не понес никакой ответственности. И сегодня уже никто не может сказать, кто сколько получил, или, наоборот, кто остался с носом. Все это слухи, потому что никто не пойман, и даже уголовный процесс не начат. Есть несколько судебных процессов о взыскании ущерба, но все это технические нарушения, при которых о коррупционной составляющей можно только догадываться, но ее нельзя доказать. Поэтому заранее прошу прощения у любого, кто подумает, что я обвиняю его в каких-то беззакониях. Об этом я даже и не думаю говорить.
Моя цель была другой. Показать, к каким практическим результатам могут привести даже якобы хорошо продуманные, но легкомысленные ходы. Такие, какой позволил себе 28 мая 2011 года Валдис Затлерс — за несколько дней до своего непереизбрания. Он вроде бы распустил Сейм, но на практике на долгие годы затормозил развитие движения поездов в стране.
