Об интеграции, жизни в странах Балтии и изучении эстонского языка портал rus.nra.lv побеседовал с независимым музыкальным критиком и журналистом Артемием Троицким.
Это вторая часть большого интервью, первую читайте по ссылке.
Вы уехали из России еще в 2014 году, предвидев многие последовавшие события. Как вы сейчас оцениваете это решение? Насколько оно было правильным для вас?
Я держался очень долго. Мне предлагали работу на Западе еще начиная с 1980-х годов. Тем не менее я любил свою родину — тогда Советский Союз, потом Россию. И мне очень хотелось делать жизнь в своей стране более интересной, веселой, разнообразной, глобальной, а не только локально-провинциальной.
Проблемы у меня начались еще в нулевые годы, поскольку к Путину и его окружению я относился резко отрицательно с самого начала. Моя статья перед первым избранием Путина в президенты называлась «Уродовластие». Я там правильно предсказал, кто такой мистер Путин и что при нем станет со страной и народом. В 2011-2012 годах на меня было подано аж 7 судебных исков: 5 административных, 2 уголовных. Но я почти все дела выиграл, поскольку это еще были медведевские времена — относительно безобидные, вегетарианские.
Но в 2014 году терпение лопнуло: случилась оккупация Крыма, интервенция в Украину. К тому же у нас с женой подрастали малые дети. Мы решили, что нечего им связывать будущее с фашистским государством. Вот тогда и под влиянием таких мотивацией было принято решение, о котором я ни секунды не жалел — ни тогда, ни сейчас.
Насколько вы чувствуете ответственность за то, что происходит в России?
Интеллигенты часто находят основания, чтобы покопаться в себе и подумать, что же они делали неправильно. Но мне на самом деле не в чем себя упрекнуть. В отличие от тех, кто поначалу думал, что Путин нормальный чувак и демократ, продолжатель дела Собчака и Ельцина, я раскусил этого персонажа сразу. Наверное, я мог бы сделать больше, мог бы действовать более радикально. Но я считаю, что сделал максимум в контексте своей жизни и реальных возможностей. И не совершал больших ошибок, не вступал в альянсы ни с какими гнусными личностями. Я всегда был независим и имел свою голову на плечах.
Кстати, в отличие от многих, я не сомневаюсь, что семена тех гнусных тенденций, которые расцвели пышным цветом при Путине, были заброшены в почву еще при Ельцине. При Ельцине случился расстрел парламента, начались колониальные войны в Чечне, в 1996 году были первые сфальсифицированные выборы. Я еще тогда об этом и говорил и писал, и медаль «Защитнику свободной России» (выдавалась тем, кто защищал Белый дом во время августовского путча 1991-го в Москве. — Прим. ред.) выбросил в 1993-м году.
Несмотря на это, вы продолжаете сохранять российский паспорт. Готовы отказаться от него?
Я ничего не предпринимаю, чтобы отказываться от российского гражданства. В том числе и потому, что у меня нет стопроцентной уверенности, что этот режим просуществует долго, по крайней мере до конца моей жизни. Так что очень может быть, что российский паспорт мне еще пригодится.
Какие вы рассматриваете сценарии будущего для России и ее соседей?
Сценариев довольно много. Есть какие-то вещи, в которых я уверен. Например, я на сто процентов уверен, что Украина достигнет тех целей, которые она ставит в своей освободительной войне. Оккупация Украины будет прекращена, эта страна вернется в свои официальные признанные границы. На будущее Украины я смотрю с большим оптимизмом — уверен, что она станет и членом Евросоюза, и членом НАТО, и будет полностью восстановлена. Хотя те жертвы, которые украинский народ отдал за это, — они, конечно, чудовищные.
А в плане того, что будет в России, сценариев несколько. Самый, на мой взгляд, реалистичный — то, что уже в ближайшее время Путина уберут. Когда я говорю «в ближайшее время», я имею в виду до конца этого или следующего года. Причем уберут люди из его же окружения, которые, в отличие от Путина, не заинтересованы в том, чтобы эта война продолжалась. Они боятся того, что происходит и с экономикой, и с бизнесом, в том числе с их собственным бизнесом. Им очень хочется, чтобы Россия вернулась в нулевые годы, в крайнем случае — в десятые. Поэтому сумасшедшего пахана вынесут из Кремля ногами вперед.
Это могут сделать люди, которых мы хорошо знаем. Тот же премьер Мишустин, мэр Москвы Собянин или кто-то еще из так называемых технократов — из тех, кто не слишком сильно скомпрометировал себя войной. Конечно, это не будут люди типа Пригожина, Лаврова, Сечина или Нарышкина. Убрав Путина, они тут же придут на поклон к американцам и европейцам и будут умолять снять санкции и вообще помиловать. Естественно, американцы и европейцы скажут, что мы в принципе не против, но надо выполнить ряд условий. Условием будет, естественно, наказание военных преступников и репарации Украине. И я очень надеюсь на демилитаризацию и лишение России ядерного оружия. В общем, это будет все весьма унизительно. Народу это, естественно, не сильно понравится, и он затаит обиду.
Я думаю, что невозможно будет в России достичь того, что произошло в Германии или в Италии после Второй мировой войны. Там случилась тотальная денацификация. Она заняла несколько десятилетий, но следов нацизма и фашизма там не осталось. Но дело в том, что и Германия, и Италия были оккупированы союзными войсками, поэтому там проводить глубинные реформы было намного проще. Россию НАТОвские армии оккупировать не смогут. Так что все будет очень долго и муторно. Это относительно реалистичный и даже не лишенный оптимизма сценарий.
Есть сценарий и совсем пессимистичный: режим сохранится вместе с Путиным. Или еще более пессимистичный: вместо Путина к власти придут какие-то совсем безумные люди, турбопатриоты-милитаристы и построят Северную Корею на 11 часовых поясов или начнут ядерную войну. С них станется. Ну и есть единственный оптимистический сценарий под названием «Прекрасная Россия будущего». Но я в этот сценарий, честно говоря, не очень верю.
Он не реализуется, даже если Навальный или Владимир Кара-Мурза выйдут из-за решетки?
Думаю, что по реалистичному сценарию, который я изложил первым, и Навального, и Кара-Мурзу, и Илью Яшина, и прочих политзаключенных выпустят. Но тут нужно включить фактор населения, о котором я говорил. Совершенно не уверен, что Алексей Навальный при всей его харизматичности сможет вот это надутое, обиженное, несчастное российское население развернуть лицом к свободе и демократии. Из народа, который раздавлен и расплющен, очень трудно будет воссоздать полноценный трёхмерный объект.
Чувствуете ли вы себя в Эстонии в безопасности — в том числе и от России?
Я чувствую себя совершенно спокойно в Эстонии. Я люблю эту маленькую страну, у меня тут много друзей, живем мы очень интересно и насыщенно. Я не параноик, спокойно отношусь ко всевозможным опасностям и не думаю, что я настолько важная фигура, чтобы на меня совершать покушения. Я в этом смысле отнюдь не Володя Кара-Мурза, который на самом деле очень эффективный деятель, прекрасный лоббист, один из инициаторов списка Магнитского. Я в этом смысле абсолютно бесполезный персонаж, только и умею, что писать и болтать.
Я имею в виду военный сценарий. Если Россия оккупировала восточные области Украины, то почему бы ей не заинтересоваться Нарвой?
Я не вижу никакой реальной вероятности того, что нечто подобное может произойти. В этом смысле украинцы спасают Латвию, Эстонию, Польшу, да и вообще всю Европу, а может, и весь мир. Если бы российская армия не получила по мордасам от украинцев, то ребята в Кремле могли бы оборзеть и пойти уже и в страны НАТО, и в Казахстан, и в Грузию.
В Эстонии какие-то панические настроения были только в 2014-2015 годах. Сейчас совершенно очевидно, что российская армия абсолютно истощена, обессилена, обескровлена и полностью деморализована.
В странах Балтии есть такая присказка: Вильнюс на 10 лет отстал в развитии от Таллина, а Рига — на 10 лет от Вильнюса. Вы бываете во всех трех балтийских столицах: сами такую разницу замечаете?
Я всегда был против нивелирующего отношения к балтийским странам как к одной Прибалтике. Еще в советское время очень часто бывал и в Риге, и в Вильнюсе, и в Таллине и понимал, насколько это разные страны и культуры, какие разные там живут люди. Литва — она католическая и в культурном отношении ближе к Польше. Эстония, напротив — нордическая и скорее ближе к Финляндии и Швеции. Латвия — страна ганзейская, и мне всегда казалось, что она ближе к Германии по духу. А по поводу того, кто передовой, а кто отстал, — не мне судить. Такого рода сравнения обычно проводятся в области экономической, технологической, айтишной, а я в этом плохо разбираюсь.
Примерно через пять лет после своего переезда вы давали интервью эстонскому СМИ, где сказали, что на тот момент не выучили эстонский. Что с тех пор изменилось?
Мало что, и это на самом деле мой самый большой пр*еб. Моя младшая дочь говорит по-эстонски без акцента, жена и сын вполне понимают и шпарят. Самый отсталый — как раз я. С одной стороны, потому что меня избаловали здешние жители: со всей молодежью и профессионалами я общаюсь по-английски, а с ровесниками-пенсионерами — по-русски. А с другой стороны, чтобы выучить язык, да еще и такой непростой, в это надо как следует погружаться. У меня просто нет времени на это, потому что я постоянно работаю. И мне очень стыдно, я отнюдь не бравирую плохим знанием эстонского языка.
Насколько вообще, по-вашему, успешная интеграция возможна без знания языка?
Язык надо знать, несомненно, и в этом смысле я не считаю себя успешно интегрированным человеком. Хотя, если говорить о круге общения, то он у нашей семьи очень гармоничный. Это примерно 50 на 50 эстонцы и русские, среди русских — 50 на 50 старых русских и новоприехавших. Эстонские друзья у меня, как правило, самые талантливые люди: музыканты, художники, композиторы, журналисты. Я в восторге от своего эстонского дружеского круга.
Война и накаление политической обстановки очень сильно обнажили проблемы с интеграцией во всех странах Балтии. Как вы думаете, почему государственные программы не сработали так, как хотелось бы их создателям?
Думаю, это случилось в первую очередь потому, что никому особо эта интеграция не была нужна. Если бы эстонцы и латыши искренне хотели, чтобы русскоязычные скорее смешались с местным титульным населением, то это было бы сделано гораздо более эффективно. В Эстонии, скажем, до сих пор не существует каких-то эффективных методик изучения эстонского языка для русскоязычных или украиноязычных.
Эти промашки объясняются тем, что общество тут было сегрегировано с советских времен. Эстонцы жили сами по себе, русские сами по себе. Русские смотрели российское телевидение, читали российскую прессу, и, телесно находясь в Эстонии, ментально находились кто в России, а кто и в Советском Союзе. И самое плохое, что эта ситуация всех устраивала. До некоторой степени она всех устраивает и по сей день, хотя в связи с войной положение дел и обострилось.
В Эстонии обиженные русские теперь любят говорить: «Мы были тут гражданами второго сорта, а теперь стали гражданами третьего сорта». Потому что граждане второго сорта, соответственно — украинцы, а русские уже совсем задвинуты куда-то в темный угол. Я не думаю, что это так. Но ничего не делается и для того, чтобы эту ситуацию изменить.
